Пластиковые окна в деревянном наследии

Старые наличники «распилили», потому что «окна стали шире, и их не поставишь». «Они там и не такие красивые были», — считает Елена.

В итоге о расширении окон в ее доме как о нарушении постановления мэра «Об утверждении правил содержания и ремонта фасадов зданий и сооружений» на заседании Думы в конце 2019 года рассказал председатель комитета мэрии по сохранению исторического наследия Никита Кирсанов.

Наличники дома были «относительно новые, советских лет». Кроме того, уверен Кирсанов, расширение оконных проемов может привести к проблемам с конструкцией здания.

— Просто они захотели, чтобы было светлее, взяли и выпилили два окна, — Кирсанов уже общался с собственниками и с Еленой, к единому мнению им прийти не удалось. — Это не могло не ослабить стены дома, потому что в деревянных домах площадь оконного проема и так очень большая. Свет дореволюционным хозяевам был важнее. Поэтому печку топить было не жалко. Потом в этом был определенный купеческий понт, мол, не жалко тратить деньги на отопление. Такие особенности требовали какого-то усиления стены.

По словам Кирсанова, в проем ставили оконную колоду с выступом 20 сантиметров за плоскость стены, с кронштейнами, которые ее поддерживали снизу, а если колоду заменить «тонкими дощечками», стена может пойти волной.

Елена рассказала, что мэрия требует снова сузить окна.

— Хотят сделать окна, как были раньше. Я на это не согласна. Извините, я и так слепая, а если в квартире еще темнота… Летом сирень распускается – вообще темно становится. Я не считаю, что у меня окна какие-то плохие и нарушены технологии…

Елена согласна только на установку наличников, «любых, какие захотят».

Как должны выглядеть окна, рекламные вывески, мансарды, пристройки и крыши деревянных домов, регулируется постановлением администрации Томской области «Об утверждении границ зон охраны объектов культурного наследия, расположенных на территории г. Томска, режимов использования земель и градостроительных регламентов в границах данных зон охраны» и постановлением мэра «Об утверждении правил содержания и ремонта фасадов зданий и сооружений».

Председатель комитета по сохранению исторического наследия Никита Кирсанов признается, что первое постановление оказалось «мертворожденным»: его никто не соблюдает.

— Не помню ни одного случая, чтобы по этому документу кто-то добивался запрета пластиковых окон.

Письмо мэрии о нарушениях на улице Кузнецова затрагивало не только дом № 29, но и дом № 18 — там жильцы тоже изменили оконный проем.

В администрацию Кировского района письмо поступило в ноябре. Дома, согласно письму, находятся на территории объекта культурного наследия «достопримечательное место Еланская». Оба дома включены в список-701 и в проект исторического поселения «Город Томск».

Дом № 29 по улице Кузнецова находится в зоне охраны «ОЗР 3-44» (один из режимов использования земель и градостроительный регламент).

Общее для всех зон охраны объектов культурного наследия то, что изменение расстекловки и установка пластиковых окон запрещены только в этих самых объектах. А вот «устройство мансард и вальмовых крыш с изломом» запрещено почти везде.

Дом № 29 по улице Кузнецова — не объект культурного наследия, но по правилам содержания фасадов изменение оконных проемов следует согласовать с комитетом городского дизайна.

По правилам новые окна должны соответствовать «общему архитектурному решению фасада, системе горизонтальных и вертикальных осей, симметрии и ритму». Установка окон другого цвета и их покраска также согласуются с комитетом дизайна.

У дома № 29 на Кузнецова паспорта фасада нет.

— Фасад дома не утвержден, его в принципе нет, — рассказала Елена. — Что я нарушила? Я ничего не нарушила. Единственное, сейчас с жильцами переговорили, что окна я привожу в соответствие с помощью установки наличников, и после этого мы сделаем паспорт фасада.

Мэрия с этим не согласна. По словам Кирсанова, отсутствие паспорта не освобождает от ответственности, наоборот, до утверждения паспорта фасада никаких изменений вносить нельзя.

— Если бы она действовала по правилам, не потерпела бы никаких особенных затрат, — рассказал Кирсанов. — Она руководствовалась тем, что дом не является памятником (дом относится к фоновой застройке — прим. редакции) и она может делать с ним, что хочет. По положению о фасадах, если ты меняешь фасад, ты должен это делать на основании утвержденного паспорта. У каждого дома обязан быть паспорт. Если пока его нет, к тебе не придут, не будут предъявлять претензии, пока не начнешь что-то переделывать. Она должна была вместе с собственниками скинуться на паспорт фасада, и уже на стадии согласования паспорта ей бы раскрыли глаза, что так делать нельзя. <…> Заметьте, если бы она просто поставила пластиковое окно, никто бы к ней не стал предъявлять претензии. Это гораздо меньшее нарушение и безболезненно исправимое.

К жильцам другого дома из письма — № 18 на Кузнецова — до сих пор из администрации никто не приходил.

По словам жителей дома № 18, оконный проем был широким и раньше, они «просто поставили пластиковое окно». В 2005 и 2011 годах этот дом реставрировали за счет обладминистрации.

Тем не менее Никита Кирсанов считает, что в этом доме изменения не столь явные — сохранился хотя бы наличник.

Дом № 29 на Кузнецова относится к фоновой застройке (создает окружение для памятников), не стоит на балансе у города и находится в частной собственности. То есть все четыре квартиры приватизированы.

— Улица Кузнецова особая, — рассказывает Никита Кирсанов. — Это первый наш прорыв в деле сохранения деревянного зодчества. Было вложено порядка 150 млн рублей во всю Елань. Там навели определенную красоту. Да, действительно, эти деньги нельзя было тратить на частные дома, но человек не только в доме живет, он живет и на улице, и если ты видишь, что улицей занимаются, так или иначе тратят средства бюджетные на восстановление фасадов деревянных домов… Разумно ждать, что у человека в голове что-то включится и он поймет, что должен стараться не портить общую картину.

По словам Елены, кроме окон, у дома много других проблем. Она показала трещины в стенах. Жильцы сами укрепляли фундамент, меняли крышу.

Соседи поддерживают Елену.

— Приходится занимать деньги на материалы, это все дорого, — рассказала защитница деревянной архитектуры и жительница дома № 29 Ирина Евтихиева. — Мы делаем все сами. Никита Кирсанов знает, что мы тратим деньги на благоустройство дома, который они потом показывают… А что до расширения окон, то никто из жителей деревянных домов не знает о том, что это делать нельзя.

Кирсанов согласился, что жителям действительно не объясняют эти правила.

Сегодня на улице Кузнецова практически во всех домах стоят пластиковые окна.

— Если не сделаешь что-то сам правильно, то люди потом будут делать, как могут, — считает Кирсанов. — Сейчас улица Кузнецова устряпана пластиком всяких разновидностей. Видно, что кто-то пытается «попасть», соблюсти расстекловку. Кто-то решил, что надо два крестика, кто-то — один. Там пошла разномастица, и сейчас, чтобы восстановить эстетику улицы, нужно все это переделывать обратно. Эти вещи нужно было учитывать с самого начала.

Кирсанов говорит, что пока у жильцов, которые не переделывают дома, паспорта фасадов требовать не станут.

================

Так, на Пушкина № 5 поставили двойной деревянный стеклопакет, но пришлось отказаться от форточки и установить вентиляцию через оконную раму: «Дом вентилируется, но окна просто не открываются». Отказаться от форточки пришлось для сохранения узких оконных перемычек.

— Главная беда всех пластиковых или деревянных стеклопакетов — это толщина импоста (широкие перемычки), — рассказал Кирсанов. — Посмотрите, как безобразно сделали дом на Бакунина № 7. Считаю, что просто угробили дом. Там стекла вообще не осталось. Пластмассы выше крыши. Человек, который будет любоваться фасадом, будет в итоге пластмассой любоваться, ее больше, чем дерева, лишь небольшие стеклышки остались.

На Пушкина № 24 приняли схожее с Пушкина № 5 решение, но толщина импостов была изначально широкой и «можно было с этим играть» — форточки здесь открываются.

На Кирова № 27а оставили историческую раму из дерева, а сплошной стеклопакет «задвинули вовнутрь».

Мэрия не всегда следует собственным установкам, признает Кирсанов. Он приводит в пример дом на Кузнецова № 28а. По адресу располагаются совет ветеранов и комитет по местному самоуправлению мэрии. В деревянном двухэтажном доме тоже поставили пластиковые окна, а на первом этаже — решетки.

— Там нормальная расстекловка, хорошо установили балкончик, но, установив пластик, мы тем самым показываем отрицательный пример, — говорит Никита Кирсанов. — В этой ситуации, когда ты начинаешь спрашивать с кого-то, на тебя могут показать пальцем и сказать: а сам-то… Должна быть общая идеология.

Пока мэрия не решила, что будет делать с «нерадивыми» собственниками Елани. Сами жильцы отказываются возвращать окнам прежний вид и готовы отстаивать свою позицию в суде. В Томске пока таких судов не было.

Председатель комитета надеется, что ситуацию исправит проект границ исторического поселения, который разрабатывается с 2016 года и может кардинально поменять ситуацию с сохранением деревянной архитектуры.

А пока окна домов на исторических улицах продолжают упаковывать в пластик.