Как два студента-кровельщика стали владельцами Технониколя

модный жанр — типа ютюб-дуть. Откуда взялся этот самый Технониколь?

краткий пересказ, кому лениво втыкать 45 мин

Как всё начиналось

Я помню те долгие вечера в общаге, когда мы пили чай — или не чай — и говорили друг другу: «Мы будем жить иначе». Мы тогда очень мало зарабатывали, будучи кровельщиками с Сергеем Колесниковым, моим будущим партнёром по «Технониколь». На работе был простой — нам постоянно задерживали кровельные материалы. И мы стали интересоваться, почему так происходит.

Оказалось, всё просто: в стране дефицит таких материалов. Приехали на заводы и увидели рабочее оборудование, которое почему-то не производит нужный всем продукт. Мы поняли, что это наш шанс.

О «производстве людей» и внутренней жажде

Где мы брали людей? Изначально, когда мы ещё не были крупной компанией, мы находили их на Физтехе: знали таких же, как мы, с горящими глазами, испытывающих внутреннюю жажду поменять этот мир.

Все навыки развиваются в человеке очень быстро, когда в нём можно пробудить это чувство — жажду познания, развития, выхода на новый уровень. Оно есть в любом человеке, просто в ком-то может быть подавлено. Я знаю, как эту внутреннюю жажду активировать.

Здесь никакой магии: обычный процесс наставничества. Вопрос только в том, как создать такую среду, где передача опыта от людей успешных к людям перспективным происходит наиболее интенсивно.

О партнёрстве

Мы с Сергеем Колесниковым уживались по законам взаимодополнения. Мы всегда знали, что мы разные, но умели это использовать.

Часто наше взаимодействие выстраивалось по такой схеме: я что-то задумываю, затем мы с Сергеем это реализовываем, а потом мне становится неинтересно — и Сергей это доделывает. Мне жизненно необходим партнёр-«дожиматель». Успешное партнёрство для меня — это дополнительная степень свободы.

О стратегии сохранения

Я давно понял, что любые защитные стратегии ведут к краху. Все сейфы рано или поздно будут взломаны. Работают только проактивные тактики, основанные на изменении и обновлении.

В России я часто наблюдаю: как только человек достигает успеха, он начинает вкладывать гигантские усилия на удержание того, что уже неактуально. И что происходит в этот момент? Всё, что он выстраивал долгие годы, схлопывается. Получается, что человек, который имел все шансы сделать что-то неординарное и полезное, превращается сначала в охранника, а потом — в пленника.

О семье

Все женщины в моей семье — это активы. «Активами» я называю то, что меня питает и обогащает. Мой главный «актив» — это моя супруга Катя. Наши отношения — это постоянное принятие друг друга с постоянным выходом на другой уровень.

Мы ничего не оставляем детям, кроме медицинской страховки и займа на образование. Это прагматичная позиция — мы не хотим делать детей охранниками нашего капитала. Мы знаем, что, сделав их охранниками, они проживут не свою жизнь.

Если бы всего этого не было

Максим Спиридонов: Игорь, если бы «Технониколь» когда-то прогорела, какой была бы твоя вторая попытка, что бы ты делал?

Игорь Рыбаков: Я бы возил яблоки с Кавказа и продавал бы их на рынках.

А вообще, до «Технониколь» было много попыток сделать бизнес. Мы продавали мороженое на Белорусском вокзале — оттуда нас на второй день выгнали наши же братья из Физтеха. Мы перешли на Казанский и Ярославский — там торговля совсем не шла. Всё мороженое растаяло, мы раздали его цыганам… В общем, прогорели полностью и поняли, что мороженое — это не наш бизнес.

​